когда мне холодно, я предпочитаю думать о том, что мой маленький организм отдаёт тепло вселенной, пытается ее нагреть. это немного успокаивает. поэтому, я решила думать, что когда мне грустно - мой организм пытается отдать счастье другим организмам вокруг.
я понимаю термин «эмоциональное опустошение», когда еду после работы домой. я работаю в пекарне в центре москвы, там всегда очень много людей. и я весь день улыбаюсь, желаю хорошего утра/дня/вечера на русском и на английском. конечно, эмоциональное опустошение наступает после 12 часов такого режима. я остаточно мило говорю с мальчиком, который работает в старбаксе, немного флиртую с ним (по привычке), выхожу, закуриваю сигарету, спускаюсь в метро, читаю книжку, а потом немного плачу. не знаю от чего. от счастья или от безысходности.
иногда я не знаю что делать со своей жизнью, начинаю чувствовать время, отсутствие великой цели, свою ущербность - это действие моих антидепрессантов кончается. и я становлюсь настоящей? боже мой, надеюсь, это не так. а если так, то я просто хочу, чтобы моя социальная маска приросла быстрее к лицу и к душе. это бы все упростило. наверное.

Любите ли вы свой вид из окна?
Какой он?
Это большой громкий город?
Или тихая и спокойная окраина?

Я безумно люблю свой вид из окна. Люблю то что у меня появилось большое окно и широкий подоконник. Теперь я могу сидеть ночами и любоваться видом. Некоторые, увидев, мой вид из окна, скажут: "Что тут такого? Ничего интересного, деревья и недостроенное здание!" Но я очень люблю такую атмосферу. Люблю шум поездов проезжающих мимо. Люблю ветер, который будит меня по утрам. Люблю нашу новую квартиру. Маленькую, но очень уютную. Люблю прибегать к окну на звуки за окном вместе со своими котами. Люблю смотреть как из-за деревьев виднеется свет города. Люблю то что у меня есть и я за это благодарна.
За этот прекрасный вид из моего окна.

Состоялось свидание века по пути к психиатру.
Я, мой сверхъестественный водительский стаж и регулировщик, яростно махающий своей палкой.
Искра. Буря. Безумие.

Посмотрела интервью Ирины Шихман с Юлией Ахмедовой и в очередной раз удивилась, сколько много одиночества, грусти, душевного истязания внутри тех, кто связал профессию с областью юмора.
Парадокс.

Целуешь меня, даже не смотря:
рефлекторно, системно, механически;
губы у тебя всегда такие холодные, будто кусок льда,
с разницей в том, что грей их хоть вечность, они не станут ни на градус теплей.

Иногда мне кажется, что между нами железный двухметровый забор,
с рвом по периметру и гуляющими без цепи алабаями.
Только я залез сюда до того, как ты повесил предупреждающую табличку:
«Нет-И-Не-Будет».

Иногда даже ты оттаиваешь;
лишь на считанные часы, минуты, секунды
ты перестаешь напоминать ходячий, потускневший труп.
Но одна деталь всегда выдает тебя.

Твои глаза цвета отчаянно гнилого сердца,
с небольшими седыми искорками,
или, даже вернее, изморозью.
Когда я смотрю на тебя, легкие покрываются пеплом.

Асфиксия;
мне физически больно дышать рядом с тобой.
Но у нас с тобой особый вид отношений –
это точка соприкосновения двух параллельных прямых.

Со-за-ви-си-мость.
Для паразитирования мы оба слишком наслаждаемся нашими встречами, не находишь?
Даже в случае,
если мы не в состоянии коснуться друг друга.

Любовь – это непреодолимое желание
касаться друг друга;
если мое тело покрыто кровоподтеками,
это считается?

Боже,
я всего лишь спрашиваю.
Всего лишь-то.
Что ты видишь в отражении?

Трещиной через речную гладь
ты улыбаешься
так завораживающе, что вода заполняет легкие.
Разве это – лицо убийцы?

Только мы с тобой знаем,
за стенами, обаянием ниже отметки, полученной в испытаниях с Родием, и болезненно-ласковым: «Ты же знаешь, я нестабилен»,
прячется
чудовище.

Я.

Каждый раз, как надеваю очки на работу, меня почему-то называют порно-училкой.

Но не сегодня.
Сегодня я стала порно-школьницей.
Помолодела, видать.

Мы расстаёмся.

Я собираю вещи понемногу. Подожду, пока мне выплатят остатки зарплаты и еду домой.

Он хлопнул дверью и ушел, оставив меня одну. Опять.

Думаю, это правильное решение. Так будет спокойнее для нас двоих.

В планах вернуться на родину, проплакаться и искать работу. Никаких отношений больше. Н когда. Оно того не стоит.

Ве-ли-ко-леп-но
Мы посрались!
Понадобилось 2 минуты и 4 сообщения.

9 августа в моей стране отключили интернет. Вчера я засыпала под вой сигналящих машин, а утром коллеги рассказывали мне, что творилось на улицах города. Сегодня это повторяется снова и, вероятно, продлится не один день.
***
Когда в 2017 году мама первый раз лежала в больнице с пневмонией, я принесла ей вместе с печеньем и фруктами "1984" Оруэлла - книгу, которую я очень любила и всё ещё считаю одной из своих любимых книг теперь.

"1984" маме не понравилась.

- Такого никогда не будет, - сказала она тогда мне.

- Это уже есть, - возразила ей я. - Настанет день, когда ты поймёшь. И, чем раньше снимешь розовые очки, тем лучше.

- Посмотрим, - я знаю, её практически невозможно переубедить.

Но сегодня на календаре 2020, и Оруэлл стряхивает с книжной полки пыль.

То, что он видел во сне, я вижу сейчас наяву.

так всегда угарно, когда люди в каком-то порыве открытости и откровенности говорят, что не любят «вот это всё, знаешь, лгбт и однополое» людям, которые имеют непосредственное отношение к лгбт, даже не догадываясь об этом

это даже больше смешно, чем грустно. потому что ну слишком показательно